145

думать, что лишь изза своей не совсем спокойной, совести она начинает так думать.

        В тот день Теодор, наконец, вышел на корт. Играл он довольно хорошо, но было ясно, что никакого класса у него нет. Не могло быть и речи о том, что он мог побить Артура Эша, даже когда тот был еще в колыбели. Дженел была поражена. В одном она не сомневалась – что ее возлюбленный не лжец. И ведь она не была простушкой, которая ни в чем не разбирается. Она всегда исходила из постулата, что все любовники лгуны. Но Теодор никогда не выпендривался, не хвастался, никогда не вспоминал свои деньги или свое высокое положение в кругах инвесторов. Он даже никогда и не разговаривал ни с кем, кроме Дженел.

        Его манера разговаривать – тихо, деликатно, – была чрезвычайно редка в Калифорнии, до такой степени, что Дженел постоянно удивлялась тому, что он всю свою жизнь прожил в этом штате. Увидев его, однако, на теннисном корте, она поняла, что в одном он все же лжет. И лжет хорошо. Это было единственное, что могло быть предосудительно в нем, но было так мимолетно. Она никогда не сомневалась ни в нем, ни в чемлибо, что он говорил. Конечно не было и речи о том, чтобы он мог ее любить. Он это доказал всем своим поведением, что, впрочем, особого значения не имело, если любить в полном смысле этого слова он и не мог.

        В тот вечер, после окончания теннисной партии, он сказал ей, что ей нужно бы забрать своего маленького сына из Теннеси и привезти его в их дом. Если бы не его ложь, что он побил Артура Эша, она бы согласилась. Но хорошо, что не сделала этого. На следующий День, когда Теодор был на работе, к ней пришла одна посетительница.

        Этой посетительницей оказалась миссис Теодора Ливерман, жена Теда, до этого бывшая для Дженел как бы невидимкой. Это была красивая маленькая женщина, которая, однако, и это чувствовалось, както испугалась и была ошарашена красотой Дженел, и как бы не могла поверить в то, что ее муж добился такой победы. Как только та представилась, Дженел почувствовала огромное облегчение и с такой теплотой заговорила с миссис Ливерман, что та была смущена еще более.

        Однако миссис Ливерман тоже удивила Дженел. Она не выглядела разозленной. Первое, что она заявила Дженел, было поразительно.

        – Мой муж нервный, очень чувствительный человек, – сказала она. – Не говорите ему, пожалуйста, что я приходила к вам.

        – Конечно, – пообещала Дженел. Ее настроение стало подниматься, стало, прямотаки радостным. Жена просит мужа обратно и получит его так быстро, как и не помышляла.

        Миссис Ливерман осторожно сказала:

        – Не знаю, как Тед добыл деньги на все это. Он получает хорошую зарплату, но у него нет никаких сбережений.

        Дженел улыбнулась. Она уже знала ответ. Но всетаки спросила:

        – А как же двадцать миллионов долларов?

        – О, Боже! О, Боже! – запричитала миссис Ливерман. Она закрыла лицо руками и заплакала.

        – Он никогда не побивал Артура Эша в теннис, – успокаивающе сказала Дженел.

        – О, Боже! О, Боже!

        – И вы не оформляете развод в следующем месяце, – сказала Дженел.

        Миссис Ливерман стала всхлипывать.

        Дженел подошла к бару и приготовила два бокальчика с крепким виски, а затем заставила свою всхлипывающую гостью выпить.

        – Теперь вам лучше? – спросила Дженел.

        Миссис Ливерман открыла свою сумочку, как бы ища носовой платок, чтобы вытереть слезы. Но вместо этого она вынула пачку документов и протянула их Дженел. Это были какието счета, вексели, еще чтото. Дженел задумчиво взглянула на них, и ей все стало ясно. Он выписал чек на двадцать пять тысяч долларов в оплату этого прекрасного дома. К нему было приложено письмо с просьбой разрешить ему въехать в дом для проживания в нем до его окончательного завершения. Чек был получен обманом. Подрядчик угрожал теперь засадить его в тюрьму. Чеки на оплату найма также были получены обманом. Чеки на продукты для партии в теннис тоже были получены обманом.

        – Поразительно, – сказала Дженел.

        – Он слишком чувствительный, – сказала миссис Ливерман.

        – Он больной, – заключила Дженел.

        Миссис Ливерман утвердительно кивнула.

        Дженел задумчиво спросила:

        – Это изза двух его сестер, погибших в авиакатастрофе?

        Миссис Ливерман издала возглас возмущения и отчаяния.

        – У него никогда не было сестер. Не понимаете? Он патологический лжец. Он лжет обо всем. У него нет сестер, пет денег, он не разводится со мной, он потратил деньги фирмы, где работает, для поездки с вами в ПуэртоРико и НьюЙорк и для оплаты расходов на этот дом.

        – Тогда какого же дьявола, вы хотите его вернуть? – спросила Дженел.

        – Потому что я люблю его, – сказала миссис Ливерман.

        Дженел замолчала, обдумывая ее слова и испытующе глядя на миссис Лнверман. Так прошло две минуты. Ее муж лжец, мошенник, у него любовница, он импотент, – и это только то, что она, Дженел, знает