внушать страх, но его физической силы хватало для того, чтобы выполнить любой приказ, отданный Пиппи.
Наконец, желая испытать сына, Пиппи поручил ему особенно трудное дело, в котором можно было использовать лишь силу убеждения, без насилия. То, что к должнику явился Кросс, должно было стать для неплательщика знаком доброй воли и намеком, что на него не собираются слишком давить. Должник, мелкий Bruglione из какогото медвежьего угла Калифорнии, задолжал «Занаду» сто тысяч. Этот случай был довольно мелким, не из тех, когда приходится козырять именем Клерикуцио, и браться за него нужно было не железной рукой, а скорее бархатной перчаткой.
Не в добрый час встретился Кросс с бароном мафии. Выслушав разумные доводы молодого человека, этот тип по имени Фалько вытащил пистолет и приставил его к горлу Кросса.
– Еще одно слово, и я удалю тебе гланды, – пообещал он.
Кросс, к собственному удивлению, не ощутил ни капли страха.
– Соглашайся на пятьдесят тысяч. Неужели ты убьешь меня изза жалких пятидесяти тысяч? Моему отцу это не понравится.
– А кто твой отец? – поинтересовался Фалько.
– Пиппи Де Лена. Кстати, он сам пристрелит меня за то, что я снизил сумму до пятидесяти тысяч.
Рассмеявшись, Фалько спрятал пистолет.
– Хорошо, скажи ему, что я расплачусь в свой следующий приезд в Вегас.
– Сообщите мне о приезде заранее, и я обеспечу вам традиционный пансион, – отозвался Кросс.
Имя Пиппи было знакомо Фалько, но привести угрозу в исполнение ему помешало не только это, а еще нечто увиденное в лице Кросса: отсутствие страха, хладнокровие, прозвучавшее в его ответе на угрозу, и даже легкая насмешка в голосе. Все это вместе подсказало мафиози: случись что с этим парнем, за него жестоко отомстят. Однако после этого случая, отправляясь к очередному должнику, Кросс неизменно брал с собой оружие и телохранителя.
Первый успех сына Пиппи отпраздновал, устроив себе и ему небольшой отпуск, который они провели в «Занаду». Альфред Гронвельт предоставил им два роскошных номера, а Кросс вдобавок получил от него кошелек с черными фишками на пять тысяч долларов.
К этому времени Гронвельт был уже седым восьмидесятилетним стариком, но тело его все еще оставалось живым и гибким. У него тоже была педагогическая жилка, и при случае он с огромным удовольствием поучал Кросса. Вручая ему стопку черных фишек, он сказал:
– Выслушай меня внимательно. Выиграть тебе все равно не удастся, так что они в любом случае вернутся ко мне. Но в моем отеле, помимо казино, существует много других развлечений. Тут есть великолепное поле для гольфа, на котором любят поразмяться игроки из Японии. У нас имеются изумительные рестораны и прекрасные шоу, в которых участвуют величайшие звезды кино и музыки. У нас есть теннисные корты и плавательные бассейны. У нас есть специальный туристический самолет, на котором можно пролететь над Великим каньоном. Все это – бесплатно. Поэтому будет непростительной ошибкой, если ты бездарно просадишь пять тысяч, которые лежат в этом кошельке. Не увлекайся.
В следующие три дня Кросс следовал совету Гронвельта. Каждое утро он играл в гольф с Гронвельтом, своим отцом и одним из крупнейших игроков, живших в отеле. Ставки в этой игре всегда были серьезными, но не слишком. Гронвельт с одобрением заметил, что лучших результатов Кросс достигал тогда, когда на кону были особенно крупные суммы.
– У этого мальчика стальные нервы, – восхищенно повторял он, обращаясь к Пиппи.
Но больше всего Гронвельта восхищали разумные суждения юноши, его острый ум и умение поступать правильно даже в тех случаях, когда ему ничего не подсказывали. В последний день их пребывания в отеле знаменитый игрок находился в подавленном состоянии духа, причем не без оснований. Умелый и азартный предприниматель, сколотивший несметное состояние на широко разветвленной сети порнографических кинотеатров и сексшопов, накануне ночью проиграл почти пятьсот тысяч долларов. Его угнетала даже не потеря денег, а то, что, попав в полосу невезения, он утратил контроль над собой и попытался переломить ход игры, делая неимоверно высокие ставки. Ошибка, обычная для начинающего игрока, но для профессионала она непростительна.
Когда в то утро они пришли на поле для гольфа, Гронвельт предложил умеренные ставки – по пятьдесят долларов за лунку, но игрок рассерженно фыркнул и сказан:
– Учитывая то, сколько вы содрали с меня прошлой ночью, могли бы предложить ставки покрупнее – хотя бы по тысяче.
Гронвельт обиделся. Его традиционная утренняя партия в гольф являлась чисто личным делом, и связывать ее с его работой в отеле было дурным тоном. Однако со своей неизменной вежливостью он ответил:
– Конечно, как пожелаете. Я даже дам вам в партнеры Пиппи, а сам буду играть на пару с Кроссом.
Они начали игру. Магнат порнобизнеса бил хорошо. Гронвельт – тоже. Невезение преследовало только Кросса. Он играл из рук вон плохо. Такой отвратительной игры